Красивая пара - Страница 29

Джанкарло тихо вошел в спальню и с восторгом смотрел на грудь Джилли, располневшую и словно налившуюся каким-то внутренним светом. Неожиданно он почувствовал легкий укол ревности к собственной дочери. Именно ей теперь безраздельно принадлежало то, чем раньше обладал он один. Возбуждение охватило его неожиданно резко, и он поспешил уйти от греха подальше.

Джилли размышляла, глядя на нежное личико своей дочери. Что с ней стало? Спорит с Джанкарло по каждому пустяку, обвиняет его, в любую минуту готова к бою… Раньше она такой не была. Так чего доброго дойдет до того, что однажды она предложит ему выбирать между ней и его драгоценной семьей! Кстати, а что он выберет?

Прошло четыре недели. Не выспавшаяся и злая, как оса, Джилли соскочила с постели и направилась к двери, ведущей в детскую. Соседнюю с ней спальню занимал Джанкарло, наотрез отказавшийся спать вместе с женой до тех пор, пока она полностью не оправится после родов, а на это доктор Крезо дал ей шесть недель.

Джанкарло замаливал свои промахи с королевской щедростью. Подарил ей бриллиантовое колье и новую машину, был добр и внимателен, много времени проводил с дочерью. С дочерью, но не с ней!

Молока у Джилли не хватало, и патронажная сестра предложила заменять одно-два кормления искусственными смесями, но Анне, судя по всему, они не очень-то нравились. Теперь Джилли направлялась к дочери, разбуженная ее хныканьем.

Она распахнула дверь и обомлела. Росария держала девочку на руках и пыталась кормить ее из бутылочки.

— Какого черта ты здесь делаешь!

— Учусь замещать тебя, дорогая. Ведь скоро тебя здесь не будет.

Теперь понятно, почему малышка так плохо ест последнее время!

— Убирайся отсюда и держись подальше от моего ребенка.

— Твоего ребенка? Несчастная идиотка, так ты до сих пор ничего не поняла? Джанкарло собирается выгнать тебя, как только ты отнимешь девочку от груди, и наша семья вздохнет спокойно. Как ты думаешь, почему ваша так называемая свадьба была только в Англии, в обычной городской регистратуре? Да ему даже не нужно будет разводиться с тобой, чтобы обвенчаться со мной в церкви, глупая корова!

Не слушать, в ужасе думала Джилли. Это просто бред нездоровой женщины, ее злоба, ревность и зависть… На самом деле она уже не была в этом так уверена. Будь что будет. С Джанкарло или без него, но свою дочь она будет защищать, как разъяренная тигрица — своих тигрят!

9

Три года спустя

Пляж был тих и безлюден, хотя в Корнуолле уже наступило лето. Джилли сидела на камнях и смотрела, как ее трехлетняя дочь упорно строит из расползающегося песка самый лучший в мире замок. Если Анна-Лу собиралась что-то делать, ничто не могло заставить ее свернуть с намеченного пути, хотя красный беретик, несомненно, плохо подходил на роль ковша экскаватора. Анна-Лу взяла от своего отца темные, как итальянская ночь, глаза и несгибаемый, как итальянские кипарисы, характер. Отвлечь ее внимание, чтобы спасти беретик, было трудно, смутить невозможно.

Как жаль, что ее мать не может похвастаться тем же, мрачно усмехнулась Джилли. Три года назад, в такой же июньский, только куда более жаркий денек она сбежала из Каза дель Пьетро.

Она выбрала самый простой путь, вот в чем дело. Память услужливо возвращала ее в тот страшный день, и Джилли снова чувствовала боль.

Она немедленно рассказала Джанкарло о том, чем занималась в детской Росария, а он с сомнением заметил, что она слишком бурно реагирует на такую мелочь. Они поспорили, но на этот раз Джилли стояла на своем и не отступала.

Накануне вечером Джанкарло зашел к ней в спальню. Джилли собиралась поехать утром к врачу, они оба этого ждали. Муж был неотразимо хорош. Его темные глаза горели от сдерживаемой из последних сил страсти, а под махровым халатом — единственной его одеждой в тот вечер — угадывались контуры сильного мускулистого тела, которое снилось Джилли по ночам в ее одинокой постели.

Джанкарло сел на край постели, и они начали целоваться. Ничего больше они позволить себе не могли, поэтому вся нежность, вся страсть, тоска, все желание воплотились в этих долгих, нежных и безгрешных ласках. Он ласкал ее грудь, проводил чуть вздрагивающими пальцами по нежным губам, а затем прошептал:

— Поспеши завтра домой после врача. Я умираю без тебя, Джилли.

Дурочка, дурочка, доверчивая дурочка! Несколько поцелуев — и она уже готова поверить в любовь, которой нет, и не было. Будущее представало в розовом свете абсолютной идиллии, единственное, что ее неприятно покоробило — так это последние слова Джанкарло:

— Не забудь попросить доктора выписать тебе таблетки. Все-таки ничего лучше такого предохранения не придумано.

Неприятная мелочь, но она не шла ни в какое сравнение с тем шоком, который предстояло испытать Джилли на следующий день. Она возвращалась от врача, и радость бурлила в ней, превращая кровь в шампанское. Джилли оставила машину у подъезда и взлетела по лестнице. Джанкарло должен был немедленно узнать, хорошие новости.

Дверь в кабинет была чуть приоткрыта, и Джилли увидела их. Росарию в объятиях Джанкарло. Однако уехать она решила не поэтому.

Страшнее всего оказалось то, что она услышала.

— Уверяю тебя, Росария, у нас с Джилли детей больше не будет.

— Тогда чего ждать? Избавься от нее, Джанкарло, а я смогу позаботиться об Анне Луизе. Я полюбила малышку Джилли отошла от двери на цыпочках, вернулась к себе в комнату и стиснула виски холодными как лед пальцами. Час спустя она с грустным лицом — это выражение ей далось совершенно без усилий — сообщила Джанкарло, что доктор велел показаться еще через неделю, а пока подождать. Опечаленный Джанкарло мужественно перенес удар и довольно быстро согласился, чтобы Джилли вместе с малышкой навестила Черри Кавалли, тем более что сам собирался в Нью-Йорк по делам.